Как предавали Россию. Б.Березовский
Поколению, пережившему девяностые, посвящается
Нам необходимо будет рассказать нашим детям и внукам о тех людях, которые разрушали и предавали нашу огромную страну, чтобы они их знали и так же, как мы, сумели ее сохранить. Необходимо, чтобы они знали каждого из них лично — как они жили, как воспитывались, во что верили, что ненавидели. Почему они такие. Нам необходимо рассказать об этих людях, чтобы наши дети и внуки умели таких распознавать. Вот мы и расскажем о них в цикле «Как предавали Россию»... ©
Ещё в цикле «Как предавали Россию»
Борис Березовский
Начав с сумок с запчастями, будущий олигарх растащил одно из лучших предприятий российского автопрома — «АвтоВАЗ».
Часть 1
В известном смысле Березовского потопил «Курск». Тогда, в августе-сентябре 2000-го, развернув орудия телеканала ОРТ в сторону власти, вещая во враждебных интонациях «Радио "Свободы"» или BBC, одиозный олигарх действовал в обычной для себя манере. В годы правления престарелого и немощного Ельцина, его развращенной, деморализованной и паникующей Семьи, боящейся потерять власть и оказаться перед необходимостью либо эмигрировать, либо отвечать за свои многолетние махинации, медиамагнаты Березовский и Гусинский умело сочетали небескорыстную информационную помощь власти с информационным же шантажом. В итоге Кремль, во-первых, выходил как бы обязанным олигархам, которые поддержали шатающегося президента, а во-вторых, связанным в некоторых своих решениях, поскольку мог попасть под нешуточный медийный огонь.
Какой разнузданной и уничижительной может быть такая атака, во власти понимали четко: к тому моменту едва отгремели рулады нахального Сергея Доренко, поливавшего отборным дерьмом Юрия Лужкова и Евгения Примакова — именно их победы на выборах президентское окружение боялось больше всего.
Главной причиной своей размолвки с Путиным Березовский нынче считает такое обстоятельство: «Мы с ним договорились только об одном: что я имею право всегда быть услышанным. Я сказал ему: "Володя, мне ничего не надо, я хочу только одного: иметь возможность высказывать свою точку зрения тебе напрямую как можно скорее"».
Такая «прямая связь» в понимании Бориса Абрамовича означала и учет его точки зрения в принимаемых решениях. Но однажды милая его сердцу схема забуксовала: протеста Березовского по поводу создания федеральных округов Путин не учел. Выслушал, но не учел. Тогда Березовский посчитал, что у него есть «право на публичную позицию» и развязал на государственном телеканале кампанию против власти.
Другой и более веской причиной охлаждения между Березовским и Путиным называют стремление нового президента положить конец чеченской проблеме и нежелание олигарха эту войну заканчивать. Эту версию Борису Абрамовичу было бы труднее признать, поскольку вместе с ней ему бы пришлось подтвердить и свое участие в спасении боевиков в Первую чеченскую, и свой бизнес на заложниках в Ичкерии, и свое финансирование вторжения чеченских сепаратистов в Дагестан, которое должно было взорвать весь Кавказ.
Борис Березовский — ключевая фигура 90-х, крайнее воплощение всех качеств, которые стали наивысшей ценностью в политике и экономике: идеальной беспринципности, всеядности, жадности, неограниченных амбиций. По его знаменитой формуле, незачем приватизировать предприятие — достаточно приватизировать его директора. В соответствии с этой схемой Борис Абрамович последовательно разграбил главные символы СССР: «АвтоВАЗ» и «Аэрофлот», а потом приватизировал и страну со всеми ее парализованными институтами и законами, приватизировав окружение бессильного Ельцина.
Сгорбленный торговец простынями
Боря Березовский родился в послевоенном 1946 году в Москве, в семье инженера-строителя из Томска Абрама Березовского и Анны Гельман, лаборантки в Институте педиатрии Академии медицинских наук СССР, приехавшей в столицу из Самары.
В школе мальчик был незаметным, учился посредственно. В числе характерных черт маленького Бориса ровесники отмечают его умение обманывать, выходить сухим из воды и уже тогда — знаменитую подобострастную согбенность, невнятное и расторопное многословие, потребность в сильных покровителях, сквернословие как средство выглядеть более мужественным и свойским в дворовой среде, где его нередко колотили.
После школы Борис поступил в Лесотехнический институт в подмосковных Мытищах, где главным инженером керамического завода работал и его отец. Характеристики из института утверждают образ юного Бори: там он, в частности, схлопотал выговоры «за нарушение правил читального зала и грубость к сотрудникам библиотеки» и «за систематические пропуски занятий».
После института молодой математик Борис Березовский с упорством ищет подходящее место, меняет несколько должностей, пока не попадает в Институт автоматики и телемеханики, который впоследствии стал Институтом проблем управления Академии наук СССР. Там, по его собственному воспоминанию, Боря «вел жизнь советского художника», которому незачем было ходить на службу по часам, давиться в час пик в метро и стоять у станка «от звонка до звонка». «Это не жизнь советского рабочего», — подчеркивал он.
В книге «Березовский и Абрамович» Александр Хинштейн приводит и воспоминания тогдашнего сослуживца Бориса — Юлия Дубова: «У нас был невероятно высокий уровень инфантилизма. Это были такие замечательные элои, как у Уэллса. Сел, написал диссертацию. Вскочил, получил зарплату, сбегал за колбасой. Мой шеф говорил: „Ты пришел в замечательное место, в Академию наук. Тебе здесь всю жизнь будут платить зарплату, и тебя никто никогда не тронет“».
Дубов ошибался: представления советских ученых о том, что «никто и никогда не тронет» рухнут в 1991-м, когда один из их цеха, ученый экономист Егор Гайдар, возглавит экономический блок в правительстве и провернет реформы, в результате которых сотрудники НИИ пойдут на рынок торговать яблоками, чтобы не умереть с голоду. Но Березовского это не коснется: круг его научных интересов был куда уже, чем круг интересов материальных. Он начнет подторговывать чем придется куда раньше всех этих грозных событий.
На коммерческую дорожку молодого ученого выведет командировка в Тольятти, на «ВАЗ», где сотрудники НИИ должны были изучить опыт передовой по тем временам автоматизации производства. Доподлинно не известно, насколько Бориса заинтересовал этот опыт, зато его без сомнения заинтересовали запчасти к «Жигулям» — одна из наиболее твердых в СССР валют, превосходящая по спросу водку, импортную электронику и дефицитные шмотки.
Наверное, «ВАЗ» был первой практикой навыков Березовского просачиваться сквозь двери, часами и днями просить, уговаривать, преследовать. На Волжском автозаводе Борис оброс бесценными связями, которые перевернут его жизнь: из ученого-математика он станет фарцовщиком.
«Всякий раз, уезжая с завода, Боря навьючивал на себя пару сумок запчастей и пер на перекладных, из Нового города до Жигулевского моря — это километров сорок, — говорит сотрудник "ВАЗа" в те времена Александр Долганов. — Зрелище жалкое и впечатляющее одновременно: в нем тогда было килограммов 65, а каждая сумка весила едва ли не больше. Я ему говорю: "Боря, ты же надорвешься, у тебя грыжа". Но он так жалостливо смотрел в ответ, что не помочь ему было невозможно: приходилось звонить на склад, просить, чтоб ему отпустили то-то и то-то…»
Тогда, на «жигулевских» железках, Борис Березовский сошелся с заместителем начальника Грузинского республиканского центра «АвтоВАЗ-техобслуживания» Бадри Патаркацишвили, который стал на всю жизнь самым верным его партнером в наиболее щекотливых делах.
Шло время, ассортимент товара в тюках коммивояжера Бориса расширялся, и вот уже в 1979 году в Махачкале сотрудник БХСС задержал его с двумя тяжеленными сумками, которые были набиты сирийскими покрывалами и комплектами постельного белья. Березовский признался, что спекулирует, и, когда узнал, что светит ему по суровым советским законам года четыре, заплакал.
Сидеть ему, правда, пришлось всего 10 суток в СИЗО: помогли нужные связи в КГБ. Сейчас в это трудно поверить, но «Комитет глубокого бурения» призвал Бориса Березовского, нынешнего лютого врага ФСБ и лично чекиста Путина, на службу в том же 1979-м. Молодой ученый и по совместительству фарцовщик с готовностью согласился служить информатором: ему всегда хотелось какого-нибудь покровительства — чем не вариант?
И чутье Бориса не подвело: звонок куратора из КГБ спас тогда спекулянта, а скандал в НИИ, связанный с его побочным бизнесом, удалось замять. Карьера Березовского в институте развивалась если не стремительно, то стабильно, и к началу перестройки он ходил в докторах наук, был завлабом системного проектирования с зарплатой около 500 рублей и имел «шестерку» красного цвета.
Часть 2
Второе пришествие Березовского на «АвтоВАЗ» было роковым и поистине волшебным. ©
Распил «АвтоВАЗа»
9 января 2000 года в Большом театре благотворительный фонд «Триумф-ЛогоВАЗ» вручал очередную премию «Триумф» деятелям российской культуры. На церемонии присутствовал даже экс-президент Борис Ельцин, расположившийся с женой Наиной и дочерью Татьяной в Царской ложе. А вот приглашенный Патриарх Московский и всея Руси Алексий II мероприятие проигнорировал. Конверты с 50 тыс. долларов от главы попечительского совета премии, Бориса Березовского, получили писатель Василь Быков, драматург Александр Володин и другие. Эрнст Неизвестный с восторгом говорил журналистам о том, что предприятие «ЛогоВАЗ» финансирует премию «Триумф» и налоговая инспекция не обдирает его за это, что само по себе уникальное явление в России, которое пока, к сожалению, не может стать массовым.
Мастера культуры ничуть не были сконфужены тем, что меценат той же самой рукой ранее организовал на государственном канале гнусную информационную кампанию по дискредитации политических оппонентов и что деньги, вручаемые им, не очень приятно пахнут. Ну хотя бы потому, что «ЛогоВАЗ» Березовского обокрал и обескровил одно из крупнейших и лучших предприятий российского автопрома, а его «Автомобильный всероссийский альянс» — AVVA — обокрал жителей страны на 50 млн долларов. Мастера культуры в России зачастую неразборчивы в симпатиях и связях.
Второе пришествие Березовского на «АвтоВАЗ» было роковым и поистине волшебным. Когда в феврале 1987-го Совет министров СССР принимает постановление «О создании кооперативов», Березовский станет развивать разностороннюю и большей частью бестолковую активность.
В какой-то момент Борис сделал даже два захода в сельское хозяйство, но его неординарные шаги в этой области дали трагически смешные результаты. Сначала он вознамерился внедрить лазерную кастрацию кабанов, дабы избавить животное от мучений и, что важно, от потери веса в результате болезненной операции. Дело не пошло: два кабана издохли сразу же, а кончины третьего экспериментатор благоразумно решил не дожидаться, чтобы не огрести от мужиков порцию совершенно ненаучной критики. Аналогично завершились и опыты Березовского в сфере птицеводства. Туда он привнес некие животворные импортные кормовые добавки, от которых куры, натурально, передохли. Причина того осталась невыясненной. А Борис снова был вынужден позорно отступать, на сей раз — от яростных птичниц.
После некоторых раздумий Березовский решает вернуться на привычное поприще: создать совместную с «ВАЗом» фирму по продаже ценнейших запчастей. Чтобы убедить «вазовских» функционеров согласиться на это, он днями преследовал и осаждал их: звонил, приходил в кабинет, просачивался в квартиры, говорил безостановочно, в их отсутствие убеждал их жен.
В конце концов, в апреле 1989 года на свет появляется предприятие «ЛогоВАЗ». Чтобы обосновать его создание, Березовский придумал хитромудрую схему: привлек к участию в компании сотрудников своего НИИ и сформулировал миссию фирмы как разработка для Волжского автозавода технологических и инвестиционных решений на базе знаний Академии наук.
В действительности за все время существования «ЛогоВАЗ» не предложил заводу ни одной идеи и ни одной концепции. Вместо этого фирма забирала автомобили по государственным расценкам или даже в кредит, продавала их по рыночным ценам и возвращала предприятию деньги через два-три месяца, что в условиях инфляции означало колоссальные для завода потери.
К середине 1990-х «АвтоВАЗ» был уже на грани нищеты, выпотрошенный и выдоенный дилерами, которые зарабатывали баснословные деньги. Позже Березовский придумает, как возвести в систему 20-процентный доход от стоимости автомобиля в обход налогов. Автомашины, которые отправлялись на экспорт, не облагались НДС. Борис Абрамович смекнул, что, если автомобиль отправить на экспорт, а потом вернуть, НДС государству платить не нужно, можно оставить его себе. Поначалу машину и вправду вывозили за пределы России, а потом вывозили только документы.
На специальных точках «Жигули» продавали гораздо ниже обычной цены. С завода их отгружали специально созданным «левым» фирмам, которые тут же исчезали, не успев расплатиться. Убытки получал завод, а Березовский получал бесплатные автомобили, которые необходимо было продать максимально быстро, до возбуждения уголовного дела.
В 1993 году Березовский вместе с гендиректором «АвтоВАЗа» Владимиром Каданниковым и губернатором Самарской области Константином Титовым объявили сбор средств на строительство «народного завода», который якобы будет выпускать по-настоящему доступный, «народный» автомобиль. На создание «российского Volkswagen» они собрали 50 млн долларов, но завод строить даже не начали. Деньги простодушным акционерам «Автомобильного всероссийского альянса» тоже не вернули.
Возбудить уголовное дело по хищениям на «АвтоВАЗе» удалось лишь после поспешного перемещения Березовского в благословенную Англию, в 2002 году. Генпрокуратура, правда, занялась лишь хищением 2 тыс. 322 автомашин, которые «ЛогоВАЗ» получил в 1994–1995 годах, но денег за них не отдал. Это 60 млрд неденоминированных рублей, которые увели Березовский, Патаркацишвили и прочие. Контрольный пакет акций «АвтоВАЗа» был возвращен государству в 2004 году усилиями лютого врага Бориса Абрамовича — диктатора Путина. После первых же мероприятий по ограничению воровства на автозаводе его прибыль выросла на 20%.
Часть 3
После того как Березовский развинтил «АвтоВАЗ», он понял, что при этой власти в этой стране можно все. И взял выше: стал прицениваться к «Аэрофлоту». ©
«Нива» для дочери президента
В ноябре 1994 года в вечных дрязгах между соотечественниками Гусинским и Березовским случилось обострение. Счета крупнейшей в России авиакомпании были переведены из «Мост-банка» первого в «АвтоВАЗ-банк» второго. Поначалу Борис Абрамович попросту оттянул у заклятого друга крупного клиента, но, присмотревшись поближе, быстро смекнул, что за ценная птица попала к нему в руки. Чтобы прибрать к рукам все финансовые потоки «Аэрофлота», нужно было всего ничего — убрать строптивого гендиректора, который оказался на удивление честным служакой старой закалки. С помощью Олега Сосковца и Александра Коржакова этот вопрос удалось утрясти: тут как раз под руку подвернулся безработный маршал авиации Евгений Шапошников, который очень кстати ровно ничего не смыслил в финансах.
Маршалу авиации, вероятно, был обещан пост министра обороны, и в ожидании назначения он не слишком-то вникал в дела. Весной 1997 года его таки определят, хоть и всего лишь помощником президента по вопросам авиации, но уже по той простой причине, что «Аэрофлот» натуральным образом надо было спасать. Авиакомпания оказалась опутанной различными структурами Березовского, которые пили ее кровь и доедали ее печень. В управлении к тому моменту сидели люди «ЛогоВАЗа», матерые соратники Бориса Абрамовича, который формально не имел к компании вообще никакого отношения. Однако он «приватизировал директора», и дутые фирмы Березовского замкнули на себе юридическое, рекламное, транспортное обслуживание «Аэрофлота», обслуживание его счетов, продажу билетов, собирали выручку с заграничных представительств перевозчика и даже пролетные сборы, которые со времен СССР и по сей день платят «Аэрофлоту» иностранные авиакомпании за перелеты над территорией России. Достаточно сказать, что за три года прибыль авиаперевозчика в сумме 65 млн долларов превратилась в убытки в сумме 93 млн долларов. По данным Генпрокуратуры, лишь прямой ущерб «логовазовских» хозяйственников составил 300 млн долларов.
После ухода Шапошникова Борис Абрамович сильно надеялся посадить на его место своего подручного Николая Глушкова, однако в кресле гендиректора «Аэрофлота» появился ельцинский зять Валерий Окулов, который хоть и не начал сразу же чистку рядов, но со временем вытеснил Березовского из компании. Было это уже ближе к концу 90-х, когда даже при дворе древнего царя Бориса звезда Бориса Абрамовича стала закатываться.
А поначалу в кремлевских коридорах Березовскому фартило Жизнь подкинула ему в разные годы несколько судьбоносных встреч, которые вывели аферы сгорбленного фарцовщика на государственный уровень.
Одна из таких встреч произошла еще в НИИ, где оппонентом молодого ученого Бориса при защите диссертации стал профессор Олег Иванович Авен. Березовский коротко сойдется с его сыном, Петром Авеном, который и введет его в большую политику — например, познакомит с президентским зятем Валентином Юмашевым, в другой раз и с питерским чиновником Владимиром Путиным, в третий — с Романом Абрамовичем.
В бытность Авена министром внешнеэкономических связей в правительстве Гайдара, по его собственным словам, согбенный предприниматель шаркал за ним следом, таскал чемоданы, носил над ним зонт. Но когда Петр Олегович лишился министерского поста, тут же куда-то подевался. Он, впрочем, по-своему отблагодарил Авена, взяв его к себе в «ЛогоВАЗ» консультантом, и даже дал ему белый «Мерседес» с водителем. Но тот прослужил у товарища не больше года. Всю свою жизнь Березовский бросал и напрочь забывал людей, которые переставали быть ему полезны.
И с Юмашевым, и с Татьяной Дьяченко Борис Абрамович сошелся на ниве спекуляции автомобилями. По словам Александра Коржакова, президентской дочке Березовский презентовал для начала экспортную «Ниву» с кондиционером, стереозвуком и велюровым салоном, а следом — «Шевроле-Блэйзер».
Дочь царя Бориса долго ждала человека вроде Бориса Абрамовича. Она истосковалась в безвестности и пренебрежении ельцинского круга: дочери президента хотелось власти и очень не терпелось войти в историю. И она туда вошла.
Как вспоминает один из тех, кто в те годы игнорировал Татьянины амбиции, бывший шеф охраны Ельцина Александр Коржаков, в 96 году президент побывал с официальным визитом во Франции. Тамошние журналисты активно зубоскалили по поводу дебюта в политике дочери президента Жака Ширака — Клод. Девушка активно работала на победу отца в последних выборах и стала признанным авторитетом в области PR.
Образ Клод был благополучно пересажен на русскую почву, ибо окружение Ельцина — Березовский, Юмашев, Чубайс — давно нуждалось в рычагах воздействия на Ельцина. По их представлениям, это должен был быть человек честолюбивый, непрофессиональный, внушаемый, но которого Борис Николаевич ни при каких обстоятельствах не отдалил бы от себя. Упивавшаяся собственной значимостью Таня, доносившая до ушей президента чужие интересы и мнения, вполне годилась на эту роль.
Поначалу президент встретил Бориса Абрамовича настороженно Но тут подвернулся случай. 7 июня 1994 года у дома № 40 по Новокузнецкой улице в центре Москвы, где располагался дом приемов «ЛогоВАЗа», на Березовского было совершено покушение. Бомба взорвалась в «Мерседесе» представительского класса, в котором Борис Абрамович выезжал из ворот. В результате погиб водитель автомобиля, были ранены охранник и восемь случайных прохожих.
Соратник Березовского по «ЛогоВАЗу» Самат Жабоев вспоминает, как тот первым делом помчался в президентский клуб, зная, когда там будет Ельцин, чтобы явиться перед ним во всей красе: обожженным, забинтованным, с повязкой на глазу. Лишь убедившись, что президент совершенно потрясен, он махнул лечиться в Швейцарию. После этого гарант начал воспринимать Березовского с долей сострадания. А тут еще и петиция деятелей культуры подоспела, в котором Рихтер, Вознесенский, Ахмадулина, Табаков, Спиваков и другие писали о том, что в лице Бориса Абрамовича «убивали ростки новой экономики, первые усилия поднять страну из паралича, убивали одного из выдающихся меценатов из когорты нынешних Морозовых, Третьяковых, Мамонтовых».
Через пару месяцев на 3-й Тверской-Ямской улице в Москве в своей автомашине был взорван известный московский криминальный авторитет, лидер Ореховской преступной группировки Сергей Тимофеев по кличке Сильвестр, которого считали организатором покушения на Березовского. «Когорта нынешних Морозовых, Третьяковых, Мамонтовых» не дала себя в обиду.
Community Info