Это фейк или правда?

В НК №8, 2003, с.68-71 рассказывалось о работах М.К.Тихонравова, одного из пионеров советского ракетостроения и космонавтики.

Известно, что с середины 1940-х годов Михаил Клавдиевич работал над проблемами проектирования высотных ракет и в тесном контакте с Сергеем Павловичем Королевым участвовал в создании первых ИСЗ, космических кораблей и межпланетных станций.

Однако мало кто знает, что его проект полета человека в космос (на высоту до 200 км) рассматривался на самом высоком уровне уже через год после окончания Великой Отечественной войны, летом 1946 г.

---

Впервые публикуется (в сокращении) докладная записка М.В.Хруничева И.В.Сталину по поводу возможности осуществления полета человека в космос.

Идея М.К.Тихонравова в те годы реализована не была, но его предложения легли в основу подготовки к первому космическому полету, состоявшемуся через 15 лет (в апреле 1961 г.).

Свои предложения М.Тихонравов совместно с коллегой по работе Н.Г.Чернышевым через Михаила Васильевича Хруничева (в то время – министр авиационной промышленности СССР) адресовал самому Сталину.

Из докладной записки М.В.Хруничева Председателю Совета Министров СССР И.В.Сталину от 20 июня 1946 г. «О рассмотрении предложения Тихонравова и Чернышева о создании ракеты для полета человека на высоту 100–150 километров» (орфография и стилистика сохранены):

( Collapse )

Тайны Катыни
Валентин САХАРОВ


Проблема Катыни продолжа­ет оставаться одной их важ­нейших в плане научно-ис­торическом и предельно острой — в политическом. Попытки представить ее «исчерпанной» несостоятельны вследствие недоступности для науч­ной общественности многих архив­ных документов [1], а также все еще недо­статочного исследования доступной их части. Это прежде всего относится к германским и польским докумен­там, проливающим свет на историю фальсификации списков так назы­ваемых жертв Катыни. На необходи­мость более тщательного изучения их автор обращал внимание участни­ков «круглого стола» в Государствен­ной Думе РФ, посвященного пробле­мам Катыни (19 апреля 2010 года)[2].

В данной статье представлены не­которые новые результаты изучения списков «жертв Катыни», которые дополняют, развивают и усиливают аргументацию против гитлеровско-геббельсовской версии этой челове­ческой трагедии. ©

---

Речь идет о содержании записей, составленных при раскопках могил в Катынском лесу. Работы, связанные с извлечением трупов, их обыском, изъятием находившихся при них документов, их описанием, прово­дила группа служащих полевой по­лиции под руководством секретаря полиции Восса (Voss). В ходе этих работ, при необходимости, проис­ходило либо «обеспечение» трупов заблаговременно подготовленными документами, бумагами или комп­лектами их, либо дополнение ими «вещдоков», обнаруженных при трупах. По итогам этой работы со­ставлялись ежедневные (иногда два раза в день) отчеты, которые подпи­сывал Восс[3]. В них фиксировались количество эксгумированных тру­пов, присвоенные им порядковые номера, биографические данные, а также перечислялись и описывались «вещдоки»: разного рода документы, бумаги (письма, открытки, фото, справки, визитки и т. д.) и личные вещи. Иногда вместо трупа регист­рировались отдельные «вещдоки» или их комплекты.

В некоторых случаях (о причинах можно только догадываться) отде­льные документы или их комплекты оставлялись для проведения каких-либо работ с ними, по итогам кото­рых регулярно составлялись допол­нительные отчеты[4]. Иногда они не давали ничего нового по сравнению с ежедневными (основными) отчета­ми Восса, иногда содержали допол­нительную информацию (разного характера и ценности). После окон­чания работ на месте захоронений (6 июня 1943 года) началась подго­товка официального издания свод­ных данных, полученных Воссом[5]. При этом, по неизвестным нам при­чинам, информация дополнительных списков в него не всегда включалась. Между основными списками Восса и их официальным изданием также имеются разночтения, свидетельству­ющие о весьма небрежном отноше­нии к работе над ними, а также о том, что им вообще не придавалось боль­шого значения.

Органы государственной власти Германии, осуществлявшие руковод­ство этой работой, критически отно­сились к этим спискам, признавая их в известной мере сфальсифицированными[6]. Все участники этого полити­ческого театра на катыжких могилах прекрасно понимали, что ни о каком опознании на основании исследова­ния самих останков не могло быть и речи. Основой для идентификации (а без нее вся эта фашистская затея «ломаного гроша» не стоила) могли служить только соответствующие до­кументы и бумаги. Их надо было до­ставать. Из того, что было «под рукой». Что и делалось.

( Collapse )

Подводя итог сказанному, отметим следующее. Во-первых, в решении вопроса о месте проживания определяющим являются время составления документа, содержащего информа­цию об адресе, и сопутствующие ему обстоятельства. Во-вторых, становит­ся ясно, что германские и польские списки эксгумированных в Катынском лесу и перечни связываемых с ними «вещдоков» являются бесполезными в качестве военнопленного поляка, проживавшего в западной части Гер­мании: был на территории Польши во время ее войны с Германией, отказал­ся возвращаться в Германию, предпо­чел участь военнопленного.

Польские списки эксгумиро­ванных в Катынском лесу и перечни связываемых с ними «вещдоков» являются бесполез­ными для действительной идентификации «жертв Катыни». Истинная ценность этих источников заключается в их способности изобличать фаль­сификаторскую деятельность германских «исследователей» катынских захоронений.

Все это справедливо и в отноше­нии некоторых документов и коррес­понденции, которая также оказалась зафиксированной в этих списках.

( Collapse )